Вагранка - это такая печь, в которой расплавляют чугун. Именно не выплавляют, а расплавляют. Мой диплом был, как раз, связан с этой печкой. Собственно дипломную работу я взял по теме НИСа, что обычно только приветствовалось. Студент при этом приносит пользу кафедре и заодно делает диплом.
Основным материалом, которым питалась печка, был чугун в слитках по пятьдесят килограмм, еще в печку загружался кокс, всякие присадки и подавался кислород. Все эти материалы подавались вибротранспортерами в большую вагонетку. После чего набор всех этих материалов (шихта) отправлялась на самую верхушку вагранки и засыпался в нее. Наша задача заключалась в том, чтобы вагонетка сама нагружала бы в себя шихту и отправлялась на разгрузку.
Для начала мне понадобилось уравнение печи. Я пошел к главному металлургу и попросту спросил его. Металлург начал на бумажке писать мне химические формулы, которые были для меня просто бесполезны. Тогда я решил, воспользовавшись математической теорией эксперимента составить уравнение печи сам. Я стал ходить регулярно на розжиг печи и, поставив датчик на вагонетку, регулярно замерял, что и сколько туда набирают рабочие. После этого я пошел к главному металлургу и спросил его, правильно ли эти рабочие набирают шихту. Он посмотрел на мои записи и с криком "Всех уволю!" наказал начальника цеха. На меня стали смотреть косо. Оказалось, что практически набрать данные на построение уравнения регрессии очень сложно, если вообще возможно. Рабочие считали меня каким то шпионом. Начальник цеха много раз подходил ко мне и заглядывал в мои записи, но там просто были колонки цифр. От этого он нервничал и жутко ругался матом. Один раз мне на спину кто-то брызнул металлом. Моя телогрейка стала от этого тихонько тлеть. Я почти целый час ходил в дымящейся телогрейке, пока какая-то тетка из заводоуправления не потушила ее из чайника. После этого случая кто-то рубанул топором по кабелю, ведущему к датчику, и отключил систему контроля. Тогда я восстановил поломку и сделал такую схему ее включения, что любое повреждение контрольного кабеля делало невозможным привести вагонетку в движение. Постепенно я вписался в незримую войну с рабочими вагранки, но своего добился и построил уравнение регрессии печи. После этого я гордо ходил по институту, похваляясь своим знакомым этим достижением. Правда, в ответ мне только пожимали плечами: "Мол, подумаешь регрессия? Тут и делов-то на пятнадцать минут". Только Гезович меня понял с полуслова и спросил: "А рабочие часом тебе морду не набили"? Я ответил в том смысле, что бог миловал. Тогда Гезович резюмировал: "Ну! Тут тебе просто повезло".
Еще раз с математической теорией эксперимента я столкнулся уже на работе. Меня вместе с опытным инженером направили на комбинат в городе Балахна под Горьким. У местных сложились конфликтные отношения с наладчиками бумагоделательной машины финнами, которые никак не хотели понять, что бумагоделательная машина должна выходить на проектную мощность постепенно в течение 10 лет, чтобы каждый год можно было рапортовать об увеличении производительности и получать соответствующие премии. Финны же считали, что машину сразу же надо запустить на проектную мощность. Дикий народ эти финны.
На этот раз рабочие были заинтересованы в том, чтобы я что-нибудь нашел. Я использовал метод Делфи. Этот метод используют, когда объект исследований не поддается точному математическому описанию. Кстати японцы использовали этот метод для выбора наилучшего варианта плана нападения на Пирл-Харбор. Внешне метод выглядит достаточно просто. Экспертам предлагается написать в порядке убывания важности причины выхода из строя некой системы, то есть проранжировать систему. Затем эти данные обрабатываются и определяется среднее мнение. Однако некоторые оценки экспертов значительно превышают дисперсию опроса. Так вот. Эти люди либо гении либо идиоты. Поэтому экспериментатор просит их изложить свою позицию на бумаге и знакомит с их позицией всех остальных. После этого опрос проводится еще раз. Среднее мнение неминуемо смещается в сторону гениев. Метод Делфи хорош тем, что кроме практического результата мы можем легко отделить гениев от идиотов.
В результате я легко определил самый ненадежный элемент системы - это алюминиевые провода (причем с этим выводом согласились даже финны). К гениям были отнесены главный электрик цеха и главный энергетик, а к идиотам главный технолог, главный инженер и начальник цеха, где стояла злополучная машина. Этот вывод я сохранил в тайне и сообщаю здесь его, поскольку просто нет больше сил хранить этот страшный секрет.